Что такое наше лето. Часть 1

Вместо предисловия…

История, которую мне не терпится вам поведать имела место в действительности, посему имена моих героев, географические название местности действа, а также указание на временные вехи событий мной изменены, тем более, что все участники, слава Богу, живы-здоровы и я имею удовольствие общения с ними по сей день, мне не хотелось бы создать им какие-либо неудобства. И поскольку история эта мне стала известна из уст не одного из участников, то и повествование будет также исходить одновременно от нескольких героев.

Итак, если я вас еще не очень утомила, давайте знакомится с главной героиней опуса. Лена, девушка 28 лет отроду – очаровательное создание… огромные голубые глаза, длинные волнистые русые волосы, чуть вздернутый носик, небольшая, но упругая, высокая грудь, крепкая попка в форме двух ОО. Стройные, всегда загорелые ножки можно назвать спортивными. Мне вообще она иногда напоминала молодую, породистую лошадку, которую так и тянет оседлать. Она не относится к типажу гламурных томных красавиц, шастающих по подиуму, повиливая тощими задницами, её можно назвать милой, по-славянски ладной, породистой. По-спортивному крепкая, она сочетала нежность и хрупкость, с выносливостью (в студенческие годы запросто могла выдержать за ночь ещё тот секс-марафон) и необычной для девушки её комплекции силой.

Являясь подругой…) ) ) Лениной семьи могу сказать, что характер является ещё большим её украшением. В пору свободного студенческого существования, она была для мужчин просто находкой… предпочитая свободные отношения без утомительных обязательств, она была изобретательна и активна в постеле, любила всяческие эксперименты, могла запросто поучаствовать в безумной секс-оргии, но при этом всегда сохраняла толику наивности и некоторой невинности, что многих мужчин вводило в заблуждение, будто в её жизни они были эдаким сексуальным откровением. Всякие шалости типа миньет в кинотеатре или потеребить охреневшего любовника за конец, забравшись к нему в штаны, в переполненном вагоне трамвая или метро – было для нее просто веселым приключением. Она никогда не была для мужчины проблемой, но всегда подарком.

Мы застаем её в тот момент, когда, уже выйдя по-любви замуж и родив ребенка, она отдыхает на даче, расположенной в пригороде весьма крупного (а может самого крупного в России…) ) города. Дачный поселок по счастью оказался не тем убожеством в обилии раскиданном вокруг российских городов, где граждане самой «широкой» страны на свете ютятся на клочке в 4-6 соток, выкроенных с барского плеча от щедрот правительства и партии. Это был старый ещё довоенный, «профессорский» и именно дачный, а не «огороднический» поселок с приличными участками по 24 и более соток и весьма внушительными, даже с намеком на архитектуру, домами.

Однако дом и участок семьи Антона – мужа Лены – в результате семейных передрязг, более сложных, чем династические коллизии средневековой Европы, были не раз перекроены так, что часть дома Антона и Лены оказалась на соседнем участке. Уж извините за подобные подробности, но вы поймете в дальнейшем, что они будут иметь некоторое значение. Соседи по участку – милая пожилая профессорская пара, заботливо опекающая внучка – Максима, отдыхавшего от родителей на даче каждое лето. Максим, будучи весьма симпатичным мальчиком, привлекал Ленино внимание своим взрослением, и она любила в шутку слегка по-кокетничать с ним, тем более что это вызывало в нем жуткую стеснительность.

В то лето стаяла страшная жара. Днем безумная духота, с температурой под 40 практически выгоняла с улиц поселка все живое. Лена, уложив сынишку в постель на послеобеденный сон, вспомнила, что он просил достать мячик, закатившийся во время игры под дом. Ужасно не хотелось выходить из прохладного помещения на улицу, но это был любимый мячик сынишки. Подумав, что в достаточно откровенном купальнике, в котором Лена обычно загорала, лезть под дом будет не особенно сподручно, она хотела было переодеться, но тут же решила, что все равно из соседей никого практически на улице нет, да и одевать что-либо более закрытое при такой жаре было равносильно самоубийству. Загорев до шоколадного цвета, в ослепительно белом купальнике, чуть закрывавшем скромными треугольничками её соблазнительные сиськи, Лена являла собой просто обольстительное зрелище.

Проходя через веранду, где висело огромное старое зеркало, она мельком с удовлетворением осмотрела свою точеную фигурку, и не без удовлетворения отметила, что материнство пошло ей только на пользу… грудь стала больше и более оформленной, более подчеркнутая талия, подтянутый благодаря ежедневным упражнениям округлый животик.

Выйдя на двор и убедившись, что никого из соседей в соседних дворах нет, и подглядывать некому, Лена, встав на четвереньки, полезла под веранду. Пространство между землей и полом веранды было недостаточно, чтобы влезть туда полностью, поэтому ей пришлось отклячив попку и почти прижавшись грудью к земле тянуться за мячом, который мирно лежал на расстоянии вытянутой руки. Несколько раз Лена почти уже дотянулась до него, но безрезультатно. От напряжения и неловкости позы, она почувствовала, что начинает покрываться потом. Во время возни Лена почувствовала, что узкие плавки, те, что сзади вообще представляют собой практически две Т-образные веревочки, съехали чуть в сторону и немного открыли её влажную от пота киску. «Забавное должно быть я сейчас представляю зрелище» – подумала Лена, и, представив себя со стороны, даже чуть-чуть возбудилась.

Как вдруг, какой-то легкий шум и мелькнувшая полоска тени сзади, не на шутку её испугали, и в туже минуту чьи-то руки начали лихорадочно пытаться стянуть с неё плавки, что было не так-то легко сделать с влажного тела. Не вполне ещё осознавая опасность своего положения, Лена возмущенно заорала… «Я не поняла, что за шутки?! !», но это нисколько не подействовало на её внезапного визитера, которому уже удалось стащить эту нескромную часть Лениного гардероба. Его пальцы быстро, но как-то даже боязливо стали гладить её киску, стараясь раздвинуть половые губки. Этот гад видимо смочил пальцы слюной, поскольку пальчики скользили в её п… де легко и даже не вызывали неприятных ощущений. Слегка задев клитор, нескромные пальчики заставили Лену содрогнуться от внезапной для неё истомы наслаждения.

«Бля… так меня сейчас изнасилуют!!!» – внезапно пронзила все её сознание мысль. Испуг придал ей силы, и она наполовину инстинктивно решительно дернулась назад. «О-о-о… а-ах» – невольно вырвалось у неё – при её резком и неожиданном для насильника рывке его пальцы чуть не на всю глубину ворвались в её уже влажное от пота и слюны влагалище. Она просто со всего маху насадилась на его пальцы, как на член. Подобие небольшого взрывчика прозвучало в Лененой голове, ощущение было настолько неожиданным и острым по наслаждению, что она даже невольно еще раз попыталась насесть на эти шаловливые пальчики. Но тут сознание снова вернулось к ней, и она, собрав силы, попыталась хоть как-то извернуться, но неустойчивость её положения заключалось в том, что Лена могла ползти только назад. Выворачивая шею с риском свернуть её, она пыталась хот как-то опознать своего мучителя, но ей удавалось увидеть только часть загорелого мускулистого загорелого бедра насильника, удивительно почти лишенного обычной мужской волосатости на этой части тела. Хорошо зная свои силы Лена поняла, что достаточно ещё раз хорошенько дернуться назад и она вырвется из своего капкана, но тут же удивляясь на себя, чувствуя пальцы ласкающие её лоно, вдруг из дурацкого любопытства, которое не однажды приводило её к головокружительным развратным приключениям решила… «Интересно, а что дальше этот тип будет делать, насиловать меня ещё не насиловали»…

… … … … … … … … … ….

Максим вышел из дома и окунулся в плотный как туман, горячий воздух очередного душного летнего полудня. Жара была для Максима особенно убийственна, так как постоянно бередила желание трахаться. Для своих 13 лет он был вполне физически развит. Благодаря занятиям атлетической гимнастикой, он был обладателем красивого, уже почти юношеского атлетического тела, пропорционально сложенный, в нем не было щенячьей неуклюжести подростков. Лицо немного восточного типа (мама была татаркой) украшали по детски наивные голубые глаза. Не одна матрона в поселке уже с интересом оценивающе смотрели на этого мальчика, но, несмотря на неистовый темперамент, из-за своей диковатой скромности он ещё ни разу даже не целовался, не говоря уже о чем-то большем. Познав случайно онанизм, он эксплуатировал это занятие нещадно, чтобы хоть как-то успокоить похоть, бродившую в его молодом организме.

Но последнее время теребя свой конец он уже не получал того удовольствия, что было раньше, ему хотелось женского тела, мять и тискать её сиськи, трогать ТАМ, и наконец, момент вхождения – Боже, сколько раз он представлял это себе с разными женщинами. Вот и сейчас он вылетел из дома, ощущая в себе такое желание, что хоть криком кричи.

Идя по тропинке к сараю, мимо соседского забора, заросшего малинником, его внимание привлекла какая-то возня возле веранды дома соседей. Он тут же подумал о «тете Лене», она весьма часто бывала сексуальным объектом его мечтаний во время рукоблудства, а однажды ему даже повезло подсмотреть, через окно соседской спальни, выходящее на участок Максима, как она трахалась с мужем, скача на его блестящем от смазки члене как амазонка. Максим потом чуть руки не стер в мозоли.

Осторожно раздвинув кусты, он чуть дар речи не потерял от увиденного… Аппетитная Ленина попка, загорелая, блестящая от пота на солнце, крутые сильные спортивные бедра, все это великолепие торчало из-под веранды соседского дома, от туда же доносилось сопение и возня. Глядя на её крепкие, точеные ножки, кошачий прогиб спины, узкую талию переходящую в попку, напоминающую спелый персик, и главное часть п… ды, обрамленную темными волосиками, видную из-под сбившейся полосочки плавок, Максим уже было собрался начать дрочить прямо здесь, как вдруг его поразила как молния мысль…

– Ты что, совсем идиот. Ты собираешься дрочить глядя на эту роскошь, когда можно просто взять и трахнуть её.

– А если увидит кто? – запротестовал трусливый Максим.

– Да нет никого! – озираясь, урезонил Максим-насильник.

– А если тетя Лена кричать начнет или… там… сопротивляться как-нибудь! – снова воспрял трусишка.

– Да брось ты, ей не вылезти, она даже тебя не увидит.

С бешено колотящимся сердцем, пригибаясь, как крадущийся котяра, стараясь производить как можно меньше шума, Максим пролез через дырку в заборе и помчался к вожделенной попке, повторяя про себя… «Главное – решительно!…, решительно!». Добежав до Лены елозившей под домом, он плюхнулся на колени и дрожащими от возбуждения руками начал стаскивать с неё плавки. Как, он потом мне рассказывал, все происходило стремительно, какие-то секунды, но ощущения от прикосновений, впечатления от увиденных женских прелестей в такой близи, никогда уже не были такими острыми, как в те мгновения.

В эти секунды Максим с ясной отчетливостью видел даже тоненькие позолоченные солнцем еле видные волоски на ленкиной шоколадной попке. Его секундное созерцание, прервал резкий окрик Лены.