Дмитрий Гаврилов

Посвящается КОС

«… На помощь только враг придет,

Лишь праведник глядит лукаво,

Всего прекраснее урод,

И лишь влюбленный мыслит здраво.»

(Франсуа Вийон. «Баллада истин наизнанку»)

«Ларвы рождаются под влиянием особенно навязчивой идеи и поддерживаются за счет витальной силы их создателя.»

(«Магiя и гипнозъ. Разъясненiе оккультизма под редакцiей д-ра Папюса») 4 ОКТЯБРЯ. На стадионе было нестерпимо холодно. Голова гудела, точно колокол Ивана Великого. Что-то мокрое легло на лоб.

– Живой? А мы думали – все! С концами! – незнакомая пожилая женщина с добрыми глазами краешком платка провела возле моих в кровь разбитых губ.

– Нет, мать. Он еще поживет… немного, только пусть зубы в другой раз не подставляет, – отозвался мужской сиплый голос.

Я посмотрел на благожелателя. А он не отвел взгляда. Ему досталось не меньше моего – кажется, сломали нос. Но этот сиплый тип держался молодцом, а я чего-то раскис.

5 ОКТЯБРЯ. … Мне было одинаково плевать как на одних, так и на вторых. Я ждал Ее, безуспешно ждал, и не было никакой надежды на встречу. Я простоял бы так, прислонившись к колонне, сотню лет – лишь бы Она пришла. Но неожиданно справа и слева в фойе станции метро хлынули спецназовцы.

– Лицом к стене, суки!

Едва я отрешенно глянул на это сытое рыло в камуфляже, мне тут же захотелось записаться в партию. Омоновец пихнул в спину, я уперся носом в мрамор.

– Мужчины! Да, что же это! – кричала сердобольная старушка. – Они же хуже фашистов!

Ее вытянули резиной по голове, больше она не вставала. Краем глаза я заметил, как толпы горожан рванули вниз по внезапно застывшим эскалаторам. За ними гнались, отставших добивали, сильные давили слабых…

– Вот видишь, парень! – вторил моим размышлениям сиплый сосед. – Ты хотел остаться в стороне, а иногда бывают моменты в жизни, что нельзя сторониться.

Я хотел прервать эти, начавшиеся было, нравоучения, но опешил – как это ловко незнакомец проник в чужие мысли. Он, ко все усиливающемуся удивлению, и не продолжал, а спросил, неожиданно и прямо:

– Никак, разлюбила!?

– Я лишь касался Ее руки, помогая сойти со ступенек автобуса. Я не успел Ей ничего сказать. К тому же Она всегда любила другого…

– Все в мире беды из-за баб! – просипел сосед.

– Она не баба, – отвечал я и хотел уж задать вполне закономерный вопрос…

– Товарищи! Можно чуточку потише! Хоть под утро немного поспать! – привстал со скамейки изрядно помятый мужчина профессорского виду.

– Людовик Одиннадцатый, – продолжал мой странный собеседник уже шепотом, – как-то раз заметил: «Где замешана женщина, величайший дурак имеет больше шансов на победу, чем трезвый и благочестивый». Чтобы добиться женщины, надо стать подлее, ниже, чернее, чем ты есть на самом деле. Иначе – проиграешь более изощренному ухажеру.

– Неужели нет иного пути? – усмехнулся я.

– Почему же? Есть!

– Забыть девушку, как дурной сон, и поискать другую?

– Разве я похож на злого шутника?.. Есть иная дорога, но, вступив на эту стезю, с нее не сойдешь просто так, – загадочно вымолвил он и добавил. – Знаешь ли ты, прости за фамильярность, что такое «ларвы».

– Какое-то жаргонное слово.

– Не «курва», а «ларв», – поправил сиплый.

– Не знаю! – сознался я.

– А желаешь ли ты выбраться отсюда?

– Безусловно!

– Так вот! Ларв – это желание, это твоя материализованная воля! Считай, что она есть особое живое существо, которое ты можешь воспитать и применить в самый подходящий для того момент. Я вполне созрел для побега! Ты со мной?

Я молча кивнул, я не мог вымолвить и слова – в двух-трех сантиметрах над его головой пустота начала сгущаться, насколько на это способен воздух, и еще через миг там колыхалось нечто, похожее на скользкого угря. Полупрозрачное, оно то концентрировалось, отливая серебром, то снова теряло и цвет, и контуры.

– Ты, наверное, хотел спросить, за счет чего же ларвы существуют? – продолжал мой собеседник невозмутимо. – С одной стороны – это психическая энергия, это энергия твоих мыслей, полет твоей фантазии – все сознательное и бессознательное, а с другой…

– Эй там, «сочувствующие»! Что-то больно разговорились! – окликнул нас дюжий охранник.

Я и не заметил, как этот гад приблизился. Он – по ту, мы – по эту сторону колючей проволоки.

– А ну-ка! Руки за голову и ко мне, гуськом!

– С другой стороны… – чуть громче продолжал сиплый.

Затем постовой упал… (несколько страниц вырвано)

22 НОЯБРЯ. … и бессознательное.

Окончание первой четверти Луны. Через неделю полнолуние.

Как и советует Рамачарака, я представил длинный конус, скорее даже трубу, сужающуюся на том краю. Я отважился глянуть в нее, но мигом провалился в небыль…

Играет музыка. Зал? Скорее эстрада в парке Горького? На сцену поднимаются обычные посетители. Они поют шлягеры прошлых лет. Ко мне обращается ведущий, спустившись к скамейкам: «А что бы вы, молодой человек, хотели услышать от этой девушки?»

Это Она. C распущенными волосами, в длинном, по самые ступни, платье. Почему-то босая. Вроде и стоит рядом, но меня не узнает. Я: «А под Герман – «Надежду» – можете?» Она: «Никогда не слышала, но попробую!» Ведущий: «Продиктуйте слова!»

И вот Она на сцене. Подходит к микрофону, но спеть ничего не в силах – беззвучно открываются и смыкаются губы. Я подсказываю: «Светит… незнакомая… звезда…» Но Она беспомощно смотрит на меня, не понимая. Играет музыка…

На следующий день я позвонил Ей, несмотря на запрет. Трубку подняли, но молчат – несомненно, Она. «Подожди! Я должен сказать что-то важное…» Но в ответ – молчание.

29 НОЯБРЯ. Нынче у нас полнолуние. После ритуала релаксации в руках у меня словно огненный шар. Засыпаю мгновенно. Мне грезится, что подобрал на улице котенка, а принес его домой – оказалось, это уж девятый по счету.

Утром был на посту. Она приходит на работу как раз к девяти. Стоя по ту сторону улицы, я могу несколько минут наблюдать за Ней, любуясь несравненной статью, пока проклятый автобус не скроет в своих пыльных и потных недрах это милое создание.

Она не догадывается о моем присутствии. Завтра счастливые мгновения повторятся вновь. И пусть так будет каждый день.

1 ДЕКАБРЯ. Совершил ритуал Таро из семи карт. Вопрос: «Что будет, если я использую магию в своих отношениях с Ней?»

Сверху легли «Мир» и «Башня». Затем – «Учитель». Снизу – «Императрица» и «Любовники», над ними – «Колесо жизни». Треугольники сошлись на «Императоре». Надо мной тяготеет дело всей жизни, но малодушие сильнее, и без совета не обойтись… Что ж, такой совет мне уже дан!

Подсознательная любовь искренняя, она-то и подталкивает к действию, но это и есть испытание. Выдержав его, проявив терпение, при определенной удаче я получу желаемое.

А чего я, собственно, жажду? Эгоист! Она нужна мне, как солнце и воздух, но девушка любит другого, пусть тоже безответно. Она ничего не примет от меня, и стоит ли продолжать… Но путь избран, и с него просто так уже не сойти!

4 ДЕКАБРЯ. Последняя четверть Луны. На улице зябко. Снова странный сон.

Толи лагерь, толи тюрьма, может, воинская часть. Я участвую в побеге. Многократно прокручивается один и тот же сценарий, но меня все время убивают, и никуда не сбежать. Наконец, в последнем рывке, разбив огромное зеркало, вырываюсь сквозь него в Ничто, где полная и безраздельная Свобода. Имя ей – Безвластие.

9 ДЕКАБРЯ. Она спит на софе, подобрав ножки. Холодно. Рядом, свернувшись клубочком, дремлет тигровый котенок. Она улыбается во сне. Я накрываю странную пару теплым пушистым пледом и сажусь на краешек. Вот, так бы всю ночь смотреть на Тебя, не дыша. Может, Ты притворяешься, моя дорогая?

Очнулся – плед отброшен. Звереныш хитро подмигивает и зевает, только Ее нет. И след простыл. Выбегаю на улицу и кидаюсь от одного прохожего к другому – но никто не видел.

Сегодня впервые углядел собственного ларва. Слово «материализовал» слишком грубое. Он еще совсем малышка и не столь устойчив, правда, как советовал Сиплый, свежая кровь придает ларвам стабильность.

11 ДЕКАБРЯ. Вчера было Новолуние. За окном мокрый снег. С утра отвратительные обмороки и удушье. Грани реальностей стерты, размыты. Я вижу Ее лицо в воздухе. Почти прозрачное. Кто-то злословит, что неудачникам надо кушать побольше шоколада, тогда «чувство парения усиливается», и можно обойтись вообще без «любви». Пропускаю гадости мимо ушей – в разговор вступает Она. «Уж если ты пишешь мне каждый день письма, брось бумагу – пусть они будут на печенье! Иначе – читать не буду…» Весь день бьюсь над задачкой, как такое сделать – печенье хрупкое и ломкое. Только к ночи соображаю, что и это всего лишь сон.

22 ДЕКАБРЯ. День рождения. Как будто и не было. Ноль эмоций. Но, похоже, Исида, Жрица и Отшельник – эти три карты любят меня больше, чем остальные. И быть тебе одиночкой с лампадой знания в руке. На что она?

Бреду, точно слепец. А Ты потешаешься надо мною.

Смеешься, мой палач невольный? –

Кровь стынет в жилах. Видит Бог,

Я б Время вспять подвигнуть мог,

Но ждешь Ты нового героя.

Ему готовят ту же муку,

Усмешка тронет губы вновь…

Будь проклята она, Любовь,

Но мне не пережить разлуку.

Храним надеждою напрасной.

Ах, мой палач! Ах, ангел мой!

Не ускользай! Вернись – я Твой,

О вечно призрачное счастье…

Как холодно! Кругом снега…

На стылых дрогах ни следа…

2 ЯНВАРЯ. Впервые выпал Маг. Седобородый волхв, у ног его – чаша, пентакль и меч. В руке – все тот же факел. Это Воля! Что хотят осветить мне карты? Где ключ к разгадке?

Мне снится некий магазинчик. Мы заходим вдвоем. Я прошу налить вина – попробовать. Оно красное, соленое, как кровь. Но моя девушка говорит, что ей нравится. Хочу купить бутылку. Продавец: «С вас мильон!» В крайнем недоумении оглядываюсь на спутницу…

6 ЯНВАРЯ. … Я вновь осмелился заговорить с Ней. В пылу этого разговора целую, потом еще, осыпаю поцелуями дорогое лицо и волшебные плечики. Она сперва противится такому натиску, а затем просто исчезает, растворяется …

И вот уже иная сцена, будто много лет минуло. Он и Она. У них шесть детей. Все с изъянами. У кого нет глаза – кто горбат. Он пытается о чем-то договориться с Ней, Она не соглашается. Тогда Ее запирают на ключ, дети без матери гибнут от удушья один за другим… Проснулся в холодном поту.

Только-только завершились Новогодние праздники, за ними будут новые, я не рад ни одному. Ненавижу выходные. Хотя в воскресенье мне удалось разглядеть Ее сквозь неплотную тюль, штору мигом задернули – неужели заметила?!

Я пестую ларва, как ребенка. Послушный мысли, он скользит на зов крови. У ларва нет ни ушей, ни носа – но это именно Зов.

Прикормив малыша, сегодня отправил его на ту сторону Люсиновки. Почти доплыл…

На работе заставили пойти по врачам. Психи не могут преподавать детям. Пустая формальность – что им скажут моча и кал?

– Кто это вас так?

– Кошка!

– Да у вас не кошка, а монстр какой-то!

– Успокойтесь, доктор, я не наркоман!

Врач пристально разглядывал вены, но остался доволен осмотром.

20 ЯНВАРЯ. Выпал Отшельник. Меня предостерегают от неразумных поступков, но я не боюсь, я хотел бы быть менее рассудительным… Свершив ритуал заклинания фотографии, уснул «детским» сном…

Сделал пластическую операцию. Изменился до неузнаваемости. Щекой касаюсь горячей девичьей ладони. Целую пальцы, но швы расползаются – и мой лик вновь таков, каким и был. Она в испуге отталкивает вчерашнего знакомого, повторяя роковые слова: «Прекрати мне писать! Не звони, не встречай никогда! Мне тяжело с тобой! Уходи навсегда!»

22 ЯНВАРЯ. Вот, не успел пожелать безумия – пожалуйста! Приплясывающий человек в пестрой нелепой одежде. Рысь кусает его за ногу.

Сон тоже был на самом деле, но я не запомнил даже деталей. Уснул с фотографией в руке – Ее фотографией.

25 ЯНВАРЯ. Полнолуние продолжается. Я заклинал ночное светило, поймав его в треугольник ладоней. Я молил Исиду о помощи, хотя следовало бы почаще вспоминать ее отца – великого Гермеса – он и есть Лунный бог… Мои предки называли его Велесом, а германцы – Один.

Едва свершил поклонение – Луна откликнулась. Из колоды выпала ее карта – надо обратиться в Тонкий мир, лишь его сокровенные силы сумеют вернуть девушку.

3 ФЕВРАЛЯ. В тяжелой «аляске» я бреду среди легко одетых прохожих, вероятно, еще осень. Дорогу, по которой мчатся на всей скорости автомобили, перебегает маленький огненно-рыжий бельчонок. У него, точно бритвой, срезана передняя лапка. Зверек волчком бьется у меня в ногах.

Я вхожу в высокий цилиндрический дом с застекленными стенами (типа «Бородинской панорамы») и узкими коридорами. Сквозь открытые там и сям двери вижу толпящихся людей. Никак не могу понять – музей это или магазин.

Протискиваюсь в одно из коридорных ответвлений. Поток любопытствующих прижимает к прилавку, нет – это все-таки красный музейный канат. Это граница. За нее нельзя! Ни шагу!

По ту сторону вижу многочисленные высокие полки с книгами, тетрадями, кассетами, дисками. На гвозде – гитара с оборванными струнами. Я понимаю, что все это когда-то принадлежало мне.

Вдруг замечаю Ее – как манекен сидит на стуле. Я зову девушку, громче и громче на все лады повторяю милое имя. Ресницы дрогнули. Родная! И еще разные ласковые слова… Она искренне удивлена, встает, недоуменно смотрит на меня, уносимого толпой зевак. Преступить черту нельзя…

Ларв раздобрел, высосав добрую пинту крови. Стал неповоротливым, как обожравшийся кот. Кот с плавниками? Теперь он больше похож на кистеперую рыбу. Подчинившись мысли, ларв медленно описывает круг за кругом… Что станется с Ней, едва нежная кожа ощутит это холодное касание?

17 ФЕВРАЛЯ. Оконное стекло, громадное, но без рамы. Удар! Пробоина, и трещины разбегаются вокруг.

У меня проломлен череп. Во лбу дырка с хороший лом диаметром. Хлюпает кровавая жижа. Могильщик копает яму в углу железной ограды. Догадываюсь – это моя могила. Сам я стою рядом и даю ценные указания. Она – по другую сторону, но ничего не говорит. Я смотрю на Нее и не могу наглядеться.

Работа сделана – рана запеклась корочкой, туда попали волосы – их будет больно отдирать.

– Кажется, я еще жив! – говорю Ей.

Могильщик: «Ишь чего удумал! Давай, ложись! Деньги уплочены!»

13 МАРТА. Я еду к Ней на Сходню. Уже у самого подъезда каким-то внутренним чутьем угадываю – Ее нет дома. Поднимаюсь зачем-то на крышу, превращенную в пляж. Там ходят жильцы в купальных костюмах, а к небу возносятся колонны.

Притворяясь загорающим, наблюдаю за Ней и ее подругой. Хочу подойти и объясниться раз и навсегда.

Неожиданно о ногу начинает тереться огромная красная кошка. Тяну руку – погладить зверя. Он оборачивается девушкой, а вместо рук – когтистые кошачьи лапы. Я притягиваю оборотня к груди. Зверь полосует грудь острыми, как лезвие ножа, когтями.

Чем сильнее я обнимаю Ее – тем невыносимее становится боль!

Нет, это уже не крыша, а какое-то каменистое плоскогорье. Только что отгремело сражение. Она идет средь павших пресветлой мадонной. Неожиданно я осознаю, что дрались из-за Нее. Не слышно даже стона раненых. Все убиты…

Через две недели встреча нашей бывшей группы, встреча выпускников. И так каждый год. Я должен быть готов, и буду готов.

19 МАРТА. Идиот! Ларв съест тебя живьем! Неодолимая сила повлекла меня в метро. Мне уже мало безмолвно взирать на девичий силуэт. Я спустился вниз и устроился у стены при входе на один из эскалаторов. Вагоны выплевывали в пространство станции порции красных от духоты горожан.

Сердце то яростно стучит, то просто замирает. Перехватывает дыхание, и плывут силуэты. Наверно, у меня жуткое лицо – женщина в будке смотрит, как на мертвеца.

Вот и Она! Без пяти девять. Украдкой бросила взгляд. Заметила? Толпа разделяет нас, Она опрометью взбегает по ступеням, точно испуганная горная лань. Я устремляюсь вверх по соседнему эскалатору, расталкивая медлительных сограждан.

Все повторяется в этом мире. У меня странное чувство, что такое когда-то уже происходило со мной. Пусть не здесь, не в этом городе, не в этой стране и не в этом веке… Меня звали как-то иначе, лишь имя любимой неизменно во все времена…

Я поспеваю первым к стеклянным дверям. Но зачем, зачем я Ее преследую?

– Постой!

Она проскальзывает мимо и стремглав летит к спасительному автобусу. Мне не догнать – ноги ватные, но вскормленный необузданным чувством извивающийся сгусток бросается следом, он почти настигает в яростном желании достать, дотянуться…

27 МАРТА. Скорее всего, Она меня даже не заметила. Просто спешила на работу. А я вообразил себе невесть что. И вот вам, пожалуйста! Маленькая, едва различимая рыбка резвится в локте от носа. Я опустошен, раздавлен, смят. Все старания впустую.

Мой гений, хладен и жесток,

Не исчезай! Я умоляю!

Стою, колени преклоняя,

Хоть сотый раз давал зарок:

Сбежать и сгинуть навсегда.

Туда, где никаких известий!

О Той, что всех богинь прелестней…

И так я утешал себя:

«Пусть обесценены слова –

Дай срок, строка найдет дорогу.

Она оттает понемногу,

И тень сойдет с Ее чела.»

Но Ты нема уже который год,

А проклятый надеждою живет…

Завтра встреча. Встреча с ней. Я буду сидеть по ту сторону стола, произносить дурацкие тосты за милых дам, изображая полную раскованность. И может быть, если повезет, поймаю один из тех взглядов, что меняют судьбу. ..

* * * 26 МАРТА. Через улицу спешат автомобили… Будь неладен этот троллейбус. Надо же, хоть бы раз обесточили линию!

Она бы стояла, в напрасном ожидании – а я бы смотрел и смотрел на Нее. Ну, и что, если впервые опоздает на работу? Не убьют же за это?

Интересно, а если перекусить провод?

Ларв, странно изогнувшись, устремился вверх. Затем ярко вспыхнуло. Готово!

27 МАРТА. Завтра встреча нашей бывшей группы, встреча выпускников. И так уже восьмой год. Я должен быть готов, и я буду готов… Правда, снова выпал Отшельник.

22.08.2000