Дурочка на чертовой карусели. Часть 4

Эротика на стене

В эти, ещё прохладны дни лета и появился у них большой календарь с лизиными эротическими фото. Заставил сниматься Александр, пригрозив, что она не поедет на гастроли. Внизу в холле ждали фотограф и стилист, а она никак не хотела спускаться к ним, сидя в кресле обняв колени. – Я знаю, зачем тебе это, будешь демонстрировать меня голую всему городу, - твердила она. – Я сам знаю, кому и что… «демонстрировать», - передразнивал он. – Решай, мне же лучше, если ты останешься. Обойдутся без… примы! – Почему ты так со мной? Что я тебе сделала!? - Ты идёшь? Люди ждут.

Расстроенная, спустилась она к ожидающим, отрабатывающим заработок, мастерам. Мрачнея под руками стилиста-женщины, вспомнила Лиза о своей профессии и, сдавшись, махнула рукой на стеснительность. Когда фотосессия ню подошла к финалу и раскрасневшаяся, запахнувшая халатик девушка просматривала отснятый материал у фотографа, Александр проводил стилиста и обнял её сзади: - Нравится? По-моему, красиво. – Какая дикая мысль! Где ты это видел? У кого? Да, отпусти меня! Мы же не одни, пусть он уйдё… - сцепив на груди стаскиваемый им халат. – Он остаётся, не упрямься! Снимай! - Опять? Нет, хватит, и так много, на 5 календарей. - Да нет! Будешь со мной… вместе… - Нет! Не стану! Хоть убей! И нечего меня пугать гастролями, все равно не буду! Я тебе не проститутка!

Громкий хохот остудил её негодование, смеялся даже фотограф – невзрачный мужчина. – Тоже мне, шалава нашлась! Иди сюда и даже не надейся! Размечталась! Я просто обниму тебя, а ты – меня. – Саша, а это кому ты собрался демо… показывать? - Сам смотреть буду, когда выгоню тебя. Любоваться на свою… «проститутку»! - Тогда тоже раздевайся! Вместе посмеемся, не буду одна, - немного успокоенная девушка. – Ну, это позже, не торопись… - обнимая её, опять обнаженную, и разворачивая к себе под вспышками камеры.

Когда фотограф ушел, оставив её сидящей на кровати, любовник проводил того и вернулся. Кинув в сторону снятую футболку, он расстегнул ремень брюк: - Кто обещал сыграть… хм… шала… Я жду… Впервые за утро она улыбнулась без принуждения и рассмеялась. Позже, лежа на нем, она пыталась взять с него обещание, никому не показывать «это неприличие», а он раскрывал ей глаза на реальность, рассказывая, где он только ни видел подобной продукции с женами-любовницами заказчиков. Красивый дорогой календарь украсил их спальную, другой – прихожую. Первый был откровеннее, второй – консервативнее. Домашние поглазели-поглазели, да и привыкли; бросали взгляды и перелистывали только гости Александра и подруги Лизы.

Летние радости и заботы

Бизнесмен самодовольно демонстрировал свою девушку приходящим к нему в основном партнерам – разговорчивым мужчинам разнообразного вида, бросающим на неё заинтересованные взгляды. - Посиди с нами, сделай нам чайку, посоветуй, что посмотреть в театре, ты разве в этом играешь? Нет!? А что ж тогда называешь? А что ты думаешь о таком-то московском спектакле – вот мой друг с семьей туда едет? Куда сходить в Петербурге? Что стоит смотреть на Бродвее, и нужно ли платить такие охренительные… извини, бабки за спектакль, в котором все равно никто ни слова не разберёт?

Вот у друга дочка-сын в английской гимназии учатся, как ты думаешь, они поймут что-нибудь? А Мулен Руж – это театр? Я ж тебе говорил, что это стриптиз? А в Англии вообще есть театры? Правда? Ковент…как? Сейчас запишу название, сейчас… я сам не запомню… - и так далее одни и те же темы с беззастенчивым глазением на неё. – Сашка, во! Класс! Молодец, оторвал! И правда, актриса! Ну ты красава! – это уже ей в спину, когда, вежливо посидев с гостем, она уходила.

– Саша, ну зачем ты это делаешь? Ну что за шоу ты устроил? И кто из нас артист? Я вам что, афиша? Справка? Ведь ест же Интернет! - Послушай, вот тебе бабы в твоем гадю… театре завидуют? Ведь завидуют, что у тебя мужик нормальный, нежадный, небедный!? Так!? - Да, мне все ужасно завидуют, просто умерли от зависти! Я сама просто тащусь от зависти к себе! – От тебя не убудет, если и мне немного позавидуют, - не заметив её иронии.

К её удивлению, он не забыл того давнего приглашения её подруг в гости. После спектакля он пришел в гримерку и запросто по своему обыкновению объявил 2 её приятельницам, что выходной они проводят у него – возражения не принимаются. Девушки поломались для вида перед ним, а потом долго благодарили её за приглашение, уверенные, что это её идея. Они-то давно хотели увидеть, как она живет с олигархом. Актрисы то по 2, то по 3, то по одной стали бывать у неё, когда она поняла, что его это нисколько не напрягает. - Все равно они мало жр… едят, что ж я их не прокормлю раз в неделю? Зови – тебе веселее! Тогда в доме бывало весело: он с удовольствием топил им сауну и плавал вместе с ними в бассейне, путая их имена. Вечерами зажигал им камин, если было прохладно, и, поднимаясь наверх, неподражаемо шутил: - Я спать – кто со мной?

Отсмеявшись вместе с девушками, простецки добавлял: - Лиза – недолго. Убедившись, что он не слышит, приятельницы забрасывали Лизу шутками, и она старалась казаться довольной.

– Ну, теперь ты рада? Сменишь, наконец, лицо? – гладя по волосам её, посасывающую его мошонку, сидя у его ног. Как будто она могла ответить. Подтащив за голову к кровати, перегибал её спиной на матрас и нависал над ней стоя, упершись согнутой ногой. Задыхаясь, сосала она мягкие яички и мастурбировала руками длинный пенис, улавливая момент, когда мошонка затвердеет и подтянется к основанию. – Давай… - хрипел он, сжимая в кулак её волосы, и, торопясь, девушка принимала в рот сперму, чтоб после, если удастся, незаметно выплюнуть. Он подтаскивал её к себе на подушку и, тяжело дыша, спрашивал невпопад: - Они тебе ещё не надоели? Твои актриски? – Нет, Саша. Позовем ещё. Можно? – Мне ты ещё не надоела. Зови - твои подружки.

К большому изумлению Лизы, прямо на её глазах здесь образовалась пара – бизнесмен, дядька за 40, и лизина лучшая подружка Юля. Они стреляли друг в друга глазками на барбекю весь вечер, потом, не обращая ни на кого внимания, пошли гулять по дорожкам, потом заняли отдаленную беседку, позже скрылись в бильярдной – больше до утра их Лиза не видела. На вопросы девушки, женат ли дядька, кто он, и можно ли ему доверять, Александр долго смеялся, потом секретничал, ничего не рассказывая Лизе. После обещал, что скажет, если она будет как следует любить его, но даже тогда отмахнулся и так и заснул возле обеспокоенной любовницы. Утром заметил неотстававшей Лизе, чтоб она не парилась, т. к. несовершеннолетних здесь нет – разберутся без неё.

Оставшиеся до гастролей дни Юля легкомысленно принимала шикарные букеты и разнообразные подарки, уезжала с солидным мужчиной после представлений и выглядела страшно довольной. Лиза пыталась узнать, влюблена ли подруга, но та назвала её дурочкой и сказала, что повезло пока только ей, Лизе. «Счастливица» - саркастически думала о себе девушка.

Перед отъездом сидя в «их» кафе, они с Игорем проследили по Интернету и навигатору их маршрут, нашли театры и актерские гостиницы, уточнили время начала-окончания спектаклей, лизины выходные. Даря ей очередную безделушку, парень произнес, что все может случиться, и он надеется; у него тоже бывают «гастроли», т. е. командировки. Почти уверенная и предчувствующая приятные неожиданности, Лиза поцеловала его в щеку перед расставанием, как ей верилось, недолгим.

Ночь счастья на гастролях

На 4-й день гастролей на поклоне ей вручили букет и у служебного входа её ждал взволнованный Игорь. Они впервые обнялись. Не оглядываясь на актеров, Лиза взяла парня под руку и пошла за ним. Они гуляли полночи по городу, который девушка почти не знала, а он ориентировался лучше, так как бывал здесь. Говорили все время, держась за руки.

Опомнилась она только, когда он захотел сфотографироваться на телефон. Она погрустнела и отказалась. – Извини, - внимательно взглянув на неё. – Это ты извини, - стараясь не выглядеть грустной. Они даже купались в местном фонтане, куда она его свалила в порыве веселья. Он протянул ей руку и дернул на себя. Они лежали в мелком бассейне фонтана и безостановочно хохотали. Потом плескались друг в друга, потом поспешно убегали оттуда, когда им послышались чьи-то голоса. Потом сушили волосы в туалете ночного гипермаркета под сушильным автоматом. Потом смеялись при взгляде друг на друга от веселых воспоминаний. Потом остановились у лизиной гостиницы.

- Мне завтра ехать, но если скажешь, я останусь... Все её существо кричало: «Останься со мной!», но подлый и мелкий страх остановил её. Она не поднимала головы, сжимая его руку. Он взял её за плечи: – Пойдем со мной, я видел по пути гостиницу, снимем но… - Я не могу, прости. – Здесь ты меньше боишься, я думал, что мы сможем побыть вме… - Так заметно, что я боюсь? - Заметно. Расскажешь? – Нет. Не сейчас. Это непросто. Ты не спрашивай… - Как скажешь… Лиза, ты знаешь, как я к тебе отношусь… - Знаю. Верю, что очень хорошо. И я к тебе так же. У меня все сложно, прости. – Но ведь все может измениться!? Изменится? То, чего она сама больше всего желала – а он озвучил. Они обнялись, он целовал её в макушку, а она опускала голову, не желая давать пустых надежд и становиться обманщицей. – До августа… - До августа. Я обязательно постараюсь вырваться на вашу рыбалку. Я напишу СМС. Она высвободила руки и ушла, не оглядываясь, чтоб он не видел её покрасневших глаз. А ведь она поклялась себе не плакать!

Оставшееся время гастролей она мучительно пыталась найти выход из запутанного лабиринта, в котором оказалась. На самом деле все было просто – не хватало только мужества. Может в разлуке, хоть и недолгой, любовник забыл её? Забыл, а звонит каждый день! Нашел ей замену? Попробовать вернуться в малосемейку и отказаться жить с ним? Угрожать ему? Самой смешно! Поговорю с ним – решила девушка.

Неудавшаяся попытка

Её ждал шофер, Александр был занят. Дома её сердечно встретила домработница, Лиза рассказала о поездке. Та, между прочим, заметила, что мужчина скучал. – Как же он скучал? – насмешливо спросила Лиза. Та, обидевшись за хозяина, заметила, что Лиза напрасно иронизирует, – он скучал, и это было видно. – Пил-гулял? – пошутила девушка. - Он же мужчина, - было сказано ей в ответ. Она никак не могла его дождаться и все-таки заснула раньше.

Он разбудил её ночью пьяными поцелуями и признаниями о тоске без неё. Он даже не понял, что она не хочет, и не заметил её сопротивления. Понимая, что он не настроен на беседу, девушка вскоре смирилась и, выпустив возбуждённый пенис изо рта, уселась на него сверху. – Нет, так скучно. Давай туда… Нагнув её на себя, он запустил пальцы ей в зад. Она и забыла почти за месяц гастролей, как он любит, и отвыкла. Морщась, встав на корточки над ним, она с трудом впустила меж ягодиц его крепкий член. Долго устраивалась на нем, вновь боясь, что разорвется надвое. Он ждал, тяжело глядя на неё. – Так и будешь сидеть? Опираясь на его колени, выгнувшись назад, она осторожно заскользила на нем. Он поглаживал её ноги и приблизил пальцы к влагалищу. Она закрыла глаза, поняв бесполезность жалоб. Любовник протолкнул в неё пальцы и хозяйски уперся одним в клитор.

Она кричала и двигалась на нем, пытаясь быстрее изнурить его. Алкоголь сделал его неутомимым: он исщипал ей нижние губки и безостановочно кружил вокруг затвердевшего бугорка, хозяйски сжимая его. Упрекнув её, что она оглушила его, наконец, взял в руки её груди и так, сминая их, выплеснулся в неё и тут же засопел на спине.

Как в полузабытьи, она сперва лежала, затем тщательно мылась под душем пытаясь смыть вернувшееся безрадостное прошлое. Сидела на краю кровати и изучала храпящего мужчину, ходила на кухню, кружила по дому, не находя места себе, бессонной от множества мыслей. Крутилась в постели и рядом с ним, горячим, и в другой комнате на диване – она так и не заснула.

- Ты не спишь, у тебя ресницы дрожат, и дышишь ты не как во сне, - растолкал он её, притворяющуюся. – Ты что здесь, телевизор ночью смотрела? Пойдем завтракать. – Саша… - позвала она его, уже скрывшегося за дверью. – Поговорим. Довольный, он вернулся: - Соскучилась? Хочешь о гастролях рассказать? Она отвела обнимающие её руки: - Нет… Нет… Я… уйти хочу. Отпусти меня, Саша! Дай уйти! Улыбка ещё держалась на его губах, а руки ещё продолжали её обнимать, но у него уже менялось выражение лица. – Саша, послушай… - Что-то случилось, - даже не спросил, а утвердительно произнес он. – Что же? – Нет… то есть… конечно, нет… ничего. – Раз ничего, то и говорить не о чем! Всё! Поговорили! Я – завтракать. Ты идешь? - он вышел. Безвольно лежа, она упрекала себя, что не так и не то говорила, и снова боялась, и позволила управлять собой.

Она оделась, собрала небольшую сумку и направилась к выходу. Она даже вышла из дома под его мрачным взглядом, но дошла только до ворот. Путь ей преградил шофер. – Вернитесь. Говорите с хозяином. Если он разрешит – пойдете. Он не велел мне вас… выпускать. Она вернулась и присела на пуфик у входной двери. Александр спустился и стал переобуваться. Хотел выйти, не разговаривая с ней, но она, пугаясь собственной храбрости, заступила ему дорогу. – Я хочу уйти… - пощечина свалила её на пол, сумка отлетела далеко в сторону. Пока он тащил её наверх в мансарду, она вспоминала, что подобное с ними уже было, да, давно ещё весной, когда она также хотела освободиться. Кажется, она даже стукнулась о тот же угол кровати, как и тогда, отшвырнутая им.

Он встал над ней: - Если есть что рассказать – рассказывай! Она с опасением едва посмотрела на него, пытаясь взглядом не выдать себя. – Гастроли, значит… Осмелела! Сама скажешь, кто такой смелый, или я сам его вычислю? - Никто,.. нет никого, - пугаясь его внезапной догадки. – То-то я смотрю: ночью как деревянная, и лицо опять недовольное… Хорошо потрахалась там, милая? Хотел шопинг тебе устроить – порадовать мою Лизаньку, чтоб лицо не кривила. Будет тебе шопинг! Он порылся в тумбочке и приковал её, неподвижную, как и тогда, наручниками к кровати. На её отчаянный вопль ему в спину «как же я тут весь день?» сперва, не слушая, вышел, затем, вернувшись, бросил в неё ведром, чуть не попав ей в голову. Она посидела немного в столбняке и заплакала.

Звонили дважды (её телефон остался в джинсах и не выпал). Директор, бывший любовник, осторожно пытался узнать, что у неё случилось, не может ли он чем… и наконец, походив вокруг да около, признался, что Александр материл его в трубку, требовал назвать имя актера, с кем она путалась на гастролях. На его оправдания, что он и не ездил на чертовы гастроли с труппой, не поверил, рычал, что с ним или без него обо всем узнает и грозил, что никому не поздоровится. Обещал позвонить ещё. Евгений прибавил, что она может положиться на него: он её не выдаст. Конечно, спросил, а что, у неё и правда, новый роман, помимо Александра. Уже переставшая плакать, она отключилась.

Она уже знала, чей звонок будет следующим. Встревоженная подруга интересовалась, может ли она помочь и насколько все серьезно. Она заметила, что не задавала Лизе вопросов, но если та хочет от неё помощи, то неплохо бы ей быть в курсе её быстро меняющихся мужчин. Перестав острить, та также рассказала, что Александр раздраженно расспрашивал и её насчет Лизы и предполагаемого любовника, на что та ответила, что актеры к Лизе близко не подходят, зная, с кем она живет. Александр смеялся, но произнес, что знает: все актеры врут ему и не сдают подругу. Ловкая Юля велела все рассказать; запинаясь и останавливаясь, Лиза сказала об Игоре. – Ясно: ничего не было, и хвалиться толком нечем! И этим «ничем» ты решила разозлить своего бандита!? Н-да… Я-то знаю, что ты дурочка наивная. Теперь все будут знать! Ну да ладно, надо что-то делать.

И Юля ничтоже сумняшеся посоветовала ей вспомнить, кто она есть, и «включить актрису», раз уж, как это ни смешно, она это самое и есть. – Ты решила его проверить! Проверить! Ну, или пошутить! Поняла!? Не забыл ли он тебя?! Повтори! – кричала в трубку Юля. Догадываясь, как это будет звучать наивно и натянуто, Лиза на всякий случай повторила указания. Обещав звонить, девушка положила голову на кровать, глубоко задумалась о своей проклятой судьбе и, не спавшая ночью, задремала.

Она проснулась от звука его шагов по лестнице. Собралась с мыслями и приготовилась к худшему. Взглянув на телефон, увидела, что проспала много часов и уже вечер. Прислушалась к его шагам: они не были раздраженными. Он замешкался у входа перед тем, как подойти. – Устал… - сев, он вытирал пот с загоревшей шеи, не глядя на неё. Попил из бутылки, протянул ей. Она допила все. Взяв с кровати её телефон, проверил звонки: - Все отметились, никто не забыл! Договорились уже? Один – не был, не знаю; другая – её все боятся. Что ты будешь делать с вами, клоунами! И Лиза поняла, что опасность миновала. Положив руку ему на колено, она тихо, не останавливаясь, начала играть комедию про «соскучилась и пошутила». Коротким смешком перебив её, Александр снисходительно сказал, что устал и не хочет сейчас разбираться с ней, хотя она его разозлила и врет даже сейчас. Отцепив её и засмеявшись за дверью туалета, куда она тут же убежала, он позвал её посидеть около дома. Она спустилась.

На качелях каталась толстая Таня; она тут же соскочила и порывисто обняла Лизу. Расцепив объятия, деловито вновь села на качели и приказала катать её. Отец, было, рыкнул на неё, но девушка, коснувшись его локтя, послушно взялась за цепь. Таня была неутомима: измучила Лизу качанием и разговорами. Отец пару раз велел ей замолчать и не донимать их, но девочка без устали рассказывала, куда они с мамой скоро поедут, и удивлялась Лизе, ни разу не бывавшей ни в Турции, ни в Египте. Утомленная девушка повела девочку в дом поиграть на пианино перед сном; оглянувшись, позвала и мужчину. Около часу, серьезно и дурачась, пианистки развлекали Александра игрой. Он, кривовато улыбаясь, невнимательно слушал, поглядывая то в стену, то на них. Наконец велел Тане идти спать, прикрикнув на закапризничавшую девочку, что «её Лиза» сейчас придет к ней. – Поиграй мне, - попросил её. – Ты хочешь что-то определенное? Он иронично взглянул на неё: - Тебе имена назвать? Что-нибудь негромкое, а то оглушили просто обе…

Лиза играла мелодичные песни из кинофильмов иностранных композиторов 2-й половины 20 века. Она их любила за отраженную в них задумчивость и возвышенность эмоций. – Я их все где-то слышал, - произнес любовник, встав у неё за спиной. Не стоило объяснять, что эти мелодии близки по духу ей, совершенно непрактичной и романтичной, но внезапно он произнес: - Они на тебя похожи... как ты… другие… Положил ей руки на плечи и подтолкнул, остановившуюся: - Играй… Взволнованная, она играла, догадываясь, как на него подействовала музыка. Позже мужчина сел рядом на танин стул и дернул её к себе на колени. Уткнулся лицом ей в грудь и крепко прижал к себе на какое-то время. – На Таньку - 5 минут! Приходи!

Ночь откровений

Задумчивая, готовящаяся неизвестно к чему, притихшая от недавней неожиданно нежной сцены, она шагнула к кровати. Он сам раздел её, и они целовались, сидя в объятиях друг друга. – Ты ведь минет, наверное, не хочешь? – вдруг впервые предположил он. – Хочу… - она храбро легла на спину, помня уроки подруги, и обняла его за бедра. Перемещая быстро напрягающийся член из кольца мокрых пальцев в глубины горячего рта, она неустанно круговыми движениями растирала выступившие капельки спермы с головки по рельефному стволу. Кончиком пальцев или языка без остановки стимулировала влажную узкую щель пениса; оттягивая его кверху, всасывала мягкие яички по одному. Запульсировавший орган устроила на языке и, внутренне содрогаясь, крепко зажмурив глаза, приняла солоноватую жидкость. Размазала её по шее и открыла глаза.

Он присел к спинке кровати и обнял её сзади, прижав к себе. Когда они перевели дух и задышали в унисон друг другу, он спросил: - Привыкаешь ко мне? Она кивнула. – А как мне отвыкнуть от тебя? Думаешь – просто? Я – живой, или как..? Помнишь? – вдруг оживился он, потянулся за телефоном и открыл галерею. Показывая ей, удивленной, их парные эротические фото, весело и саркастически комментируя их, припоминал ей нежелание сниматься и капризы, замечая, как они хорошо получились. Глядя на свое напряженное лицо на снимках, она просто и иронично отвечала ему, впервые не боясь и шутя вместе с ним. Они смеялись, вырывая телефон друг у друга и хулигански борясь. Он начал было фотографировать её; с воплями «нет, уж голые, так вместе!» она свалила его, вырвала телефон и, беспорядочно щелкая кнопками, старалась захватить и его в объектив. Чинно сев и прижавшись телами, они фотографировали себя в разных ракурсах, затем незаметно перешли на поцелуи, жарко обнимаясь и отложив телефон.

– Как ты хочешь? – опять впервые удивил он, проявив заботу как никогда прежде. – Ну, ведь ты, наверное, хочешь, чтоб я приласкала тебя? – оторвавшись от его требовательных губ и кивнув вниз. Усмехнувшись, он развел ноги. Запустив пальцы в ложбинку её ягодиц и водя ими вдоль до вагины, он довольно урчал, пока девушка губами полировала налившийся силой член. Держась за его руки, глядя ему в глаза, Лиза ритмично нанизывалась на него упругим колечком вагинальных мышц. Обняв, он подтянул её к себе и высунул кончик языка; до самого его извержения они сосали языки и губы друг друга, равномерно сталкиваясь телами. Ещё раза 2 они тесно сплетались на кровати этой ночью открытий и откровений. Оставшись довольными друг другом.

- Игорь… поездка… август! – были её первые мысли по пробуждении. Волшебство окончилось, как и не было. Слушая громкое дыхание спящего рядом мужчины, с которым ей было так хорошо ночью, она мечтала о другом, занявшем все её мысли и не оставлявшем их ни на миг. Даже минувшей ночью она фантазировала о нем, никак не желавшем представляться ей обнаженным и овладевающим ей. Оставшиеся дни до отъезда она делала шопинг и не пыталась встретиться с Игорем, чтоб не расстраивать обоих. Александр больше не донимал её подозрениями, видимо успокоившись её послушанием ему днем и ночью.

Поездка на курорт

Они посетили, как он и хотел, по очереди 2 курорта в 2-х соседних странах на 2-х морях, чтоб она впервые посмотрела мир. Лиза без передышки посещала все подряд экскурсии, жадно впитывая новые впечатления. Он почти не ездил с ней, заставив только обойти с ним рынок и магазины. Навязывал ей не очень-то нужные покупки в виде мехов и обуви, которые она не хотела брать, сомневаясь, что останется с ним до холодов. Желание уйти, подпитываемое неотвратимостью приближающегося свидания с Игорем, не оставляло её ни на минуту – она верила в его осуществимость. Она пыталась отговорить Александра от дорогостоящих подарков, но он рычал на неё и упрекал в капризах. На её намеки, что они оба не знают, сколько продлится их связь, он ожидаемо злился и едва не угрожал ей.

Сколько Лиза не убеждала себя, что вновь открывшиеся перед отъездом привлекательные качества любовника доказывают, что он вовсе не чудовище, представлявшееся ей ранее, - ей не удавалось уговорить себя быть лояльнее. И хотя теперь она знала его ещё с одной, позитивной стороны, принимать и понимать его не хотелось. Девушка теперь совсем не спорила с ним, пытаясь изображать страстную любовницу в любое время суток, старательно исполняя все его желания. Ночами он мучил её с трудом переносимыми ласками и сумрачно наблюдал её безрадостную покорность. Овладевая ей на раскинутой на полу новой мягкой шубе, среди пестрых бумажных магазинных пакетов, стуча пахом по её раскрытой промежности, он сердито цедил, что она сама не понимает себя и своих желаний, и бесконечно спрашивал, чего же ей, наконец, не хватает. И Лиза видела, что у него короток путь от нежности до мстительности. И, страшась этих резких перепадов его настроения, только укреплялась в мысли, что она хочет уйти, уйдет, необходимо закончить эти, становящиеся неоднозначными отношения.

- Куда поедем в следующий раз? – лежа на боку, толкаясь ей в зад, прижавшись к её спине. Она едва дышит от мучительных движений его безжалостных пальцев у неё во влагалище; её нога, болтающаяся на весу, немеет а он, полный сил, теребит её раскрытые губки. – Саша… не могу… - Можешь, милая, так хорошо… Руки на мгновение поднимаются к прыгающим грудям, сминают их, сжимают шею и поворачивают её голову к его потному красному лицу. Долгий поцелуй взасос, языки танцуют невообразимый парный танец. Мокрые руки скользят вниз по мокрому горячему телу, пальцы нащупывают верх влажной щели и погружаются туда. Беспощадно и медленно сдавливают уже твердый распухший клитор и тянут вверх. Она кричит. - Да… да… давай… хватит лежать бревном! Вот так! Хорошо! Неумолимые пальцы разжимаются, только когда он перестает контролировать себя и изливается в неё.

- Сладкая моя! Правда, здорово!? - Чем же я сладкая? - Всем, тебе не понять. Всем! – Ну вот. Мне не понять! Отчего же? - Потому что ты дурочка. – Зачем же ты живешь с дурочкой? Почему я? Не лучше ли найти себе умную женщину и… - Заладила! Надоела! На сцене поговори –пусть дураки слушают. Я нашел себе сладкую… сейчас попробую… ну-ка, лежи - не дергайся! Нет, приподнимись, вот так, да!

Приподняв бедра в упоре на плечи, Лиза закрыла глаза и крепко закусила руку. Насмешливо глядя на её мученическое лицо, он погладил её ляжки и погрузил пальцы меж бледных приоткрытых складочек. Растянув их и вывернув наружу розовое преддверие, нарочно, не торопясь, короткими касаниями вытянутого языка начал размеренное, долгое действо. По его словам, он делал из неё «настоящую женщину», устав от её отказов и криков при оральных ласках. В такие минуты Лиза все сильнее укреплялась в мыслях уйти. Дернув её ноги вверх и держа на весу, мужчина, почти не отрываясь, обводил ловкий язык вокруг клитора, временами нажимая на мягкий конус и вминая его вглубь.

Она не стонала, зная, что он не любит этого в середине процесса и, примерно научившись определять окончание его, ждала, впившись зубами в запястье. Самые острые ощущения внизу уже улеглись и, тесно вжавшись ей меж ляжек, он втянул в рот торчащий твердый бугорок, темпераментно с шумом посасывая его, покусывая, полизывая. Просун ув палец в отверстие, радостно возвестив «потекла… кончаешь!», он выпустил липкую плоть изо рта и, опустив её на кровать, растолкал её согнутые ноги и запустил в хлюпающее отверстие руку. Большим пальцем прижал вспухший мокрый клитор и заработал неумолимой рукой, как поршнем. Девушка издала протяжный стон, как точно рассчитанный, так и чересчур долго сдерживаемый. Остановив на утомленной любовнице снисходительный взгляд, скороговоркой бросив «Не больно? Вот и тебе нравится!», совершил несколько последних глубоких погружений и, ущипнув её за клитор, вынул руку. Сев на её ногу и забросив другую себе на плечо, нанизал на сухой пенис увлажнённое отверстие и, привстав и обняв её за колено, вонзился в неё.

После лег ей на плечо и устало спросил: - Отпустило? Взглянул в её мокрое лицо, вытер ей слезы и взял за запястье: - Искусала? Придется браслет покупать. Сколько их уже? – и они засмеялись: она – принужденно, он – весело. Поездка подходила к концу.