Трусики

     Вообще-то по научному правильно называть его куннилингус. Но мне легче сделать то действие, которое это слово обозначает, чем его без запинки произнести. Какой-то мохнатый ус еще в конце торчит. Почему один, может, лучше будет читать куннилигусы, но это вообще как-то по-казахски получается. Нет, уж позвольте мне произносить это слово просто и красиво, как я привык - "куннилинг".

     Женщины очень любят, когда им делают куннилинг. И я знаю почему. Во-первых, судя по всему, это им приятно. Во-вторых, в момент куннилинга они осознают свою власть и превосходство над мужчиной, и в третьих, самое главное - от этого нельзя забеременеть.

     Хотя и здесь бывают разные случаи. Предположим, перед этим девушка сама занималась с любовником оральным сексом, потом с ним целовалась, а потом... ведь не у всех девушек хорошо с обыкновенной логикой... попросила о куннилинге. Вот таким образом и рождаются мифы о непорочном зачатии.

     Для мужчины же здесь лежат волшебные возможности превратить еще недавно незнакомую и зажатую девушку в нежную любовницу.

     Только, потупив глаза, тихо спроси ее: "Можно я тебя поцелую там?" Она сразу поймет, где там, и скорее скажет да, чем нет. Кто же откажет себе в невинном и ни к чему не обязывающем удовольствии?

     Мама же ее ни о чем подобном не предупреждала, хотя и наставляла ее не давать поцелуя без любви, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

     "Целуй куда угодно, только не в губы",- попросит послушная дочка и правильно сделает.

     Ну, в общем, все было так. Ночь. Он подвез ее к дому и заглушил двигатель. Она посмотрела на него и с улыбкой сказала: "Спасибо тебе за изумительный вечер. Я пошла".

     Так просто и пресно они расставались, быть может, навсегда, а он не получил от нее даже поцелуя.

     "Иди",- с горькой усмешкой сказал он, понимая, что сегодня и скорее всего никогда между ним и этой удивительной девушкой ничего не будет.

     Она приоткрыла дверь, но почему-то медлила. Ни у нее, ни у него не было ни малейшей зацепки, чтобы начать сближение.

     - Знаешь что,- вдруг осенила его гениальная догадка, - подари мне что-нибудь на память о сегодняшнем вечере.

     - Что?- с готовностью спросила она.

     - Только обещай, что подаришь.

     - Хорошо, обещаю.

     - Подари мне свои трусики...

     Она с удивлением и интересом посмотрела на него.

     - Хорошо,- после небольшого раздумья сказала она, - я выберу и подарю тебе на память свои самые красивые трусики.

     - Нет, мне нужны те, которые сейчас на тебе.

     - Но они обычные и не очень новые, - попробовала возразить она.

     - Ну и что! Мне важно, что сегодняшний день ты провела в них. Они накопили твое тепло, а это для меня самое главное.

     Некоторое время она молча о чем-то размышляла. Он с любопытством наблюдал за ней. Насколько далеко она готова пойти в этой внезапно вспыхнувшей эротической игре?

     Неожиданно и даже радостно она согласилась.

     - Пожалуйста, но где я их сниму?- поинтересовалась она возбужденно, кажется, уже зная ответ.

     Он не ошибся ней. Она была из тех женщин, которые готовы совершить романтический жест, когда ей предоставляется возможность, видимо, чтобы потом было о чем вспомнить.

     - Можно, я их сам сниму?

     - Можно,- с хрипотцой в голосе разрешила она.

     Он нежно поднял ее ноги в черных колготах и аккуратно снял с них модные туфли с тупыми носами. В какой-то момент он не смог удержаться, наклонился к ее ногам и поцеловал их, после чего быстро посмотрел на нее, чтобы определить реакцию. Он увидел смущенную улыбку и горящие азартом глаза.

     Тогда смело и по-деловому он приподнял ее попу и попытался стянуть с ее бедер колготы.

     - Не так,- остановила она его и, подняв ноги, сама быстро и ловко освободила свои бедра от колгот.

     Дальше все было легче. Целовать ее ноги он начал сразу от кончиков пальцев, спускаясь все ниже и ниже.

     Она даже не пробовала сопротивляться. Он же все больше и больше приходил в восторг от того, что она так безропотно отдала в его полное владение свои тонкие и даже немного худые ноги. Он терся щекой и покрывал поцелуями ее колени, икры и голень, иногда цепляясь свой щетиной за легкий пушок, видимо, пропущенный при рассеянном девичьем эпилировании.