Из жизни олимпийского ебуна

     Блядки - двигатель общественных отношений между мужчинами и женщинами. Леня Куев понял это с тех пор, как у него впервые встал. А подтвердил он предположение в плавательном бассейне "Спартак".

     В один из обычных солнечных и морозных дней в клубах густого пара открытого бассейна судьба подарила Лене жопу Кати Ломакиной, новенькой одноклассницы Куева и одногрупницы в спортшколе.

     Ломакина брассировала впереди, а Леня заныривал с накатом и затяжечкой и через плавательные очки созерцал угадываемые через купальник очертания половых губ и темное треугольное замутнение под атласом.

     Леня, прикрываясь густым выбросом пара, энергичным гребком вонзился в промежность новенькой. А пока она барахталась и злобно сдирала очки, чтобы дать пизды идиоту, он словно бы в замешательстве облапал девушку. Грудь у новенькой была увесистой и совсем не мешала ей бить местные рекорды. "Кайф!" - подумал Леня восхищенно.

     Иван Кондратьевич Ломакин - тренер и отец девушки - ничего не заметил.

     В следующий раз, когда Кондратич по какой-то причине отсутствовал на тренировке, Леня изловчился и встал на ее пути. Тут же получил несильный удар головой в пах, но выкатил глаза так, словно боль была адской.

     - Ты че, совсем офонарела? - Он развязал плавки и вывалил елду. - Смотри, как яйца распухли!

     - Где распухли? - Катя поднырнула и вынырнула. - Ничего не распухли! Дурак! - Она покраснела, но уходить не спешила.

     ...Оба молчали. Тогда Леня привлек Катю к себе и поцеловал. Это был порыв, на который он не решился бы с другой подружкой. Хуй Лени упирался Кате в пупок. Она закрыла глаза и сжала его ствол. Леня стянул одну лямку ее купальника и кончиками дрожащих пальцев провел по венчику затвердевшего соска. Потом потянул вторую лямку.

     - Нет, не так! - прошептала Катя. - Сюда могут прийти! - Девушка оттянула эластичный купальник возле промежности и обхватила ногами бедра Лени.

     Он аккуратно и нежно нащупал преддверие рая и медленно ввел член в тесное девичье влагалище. Катя, схватившись одной рукой за поручень лестницы выплыва, начала сначала медленно, затем все быстрее подмахивать...

     - Папа говорит, - произнесла Катя после траха, - что с немецкими пловчихами на соревнования всегда ездят дюжие массажисты. Перед соревнованиями они массируют их всю ночь. Поэтому женская сборная Германии - сильнейшая в мире!

     Поначалу Леня не понял, к чему состоялся этот разговор.

     Но вот настало время выезда на тренировочный сбор, а затем на соревнования в Пловдив. Неожиданно для всех Кондратич объявил, что Куев включен в состав запасным. Потом у них состоялся разговор один на один.

   Кондратич был суров:

     - Если не дашь команде очков, я порву твое очко, понял? И еще. Если кто-то из девок залетит, твоя мама получит твои яйца в целлофановой упаковке, понял? И - молчок, а то нам несдобровать. Это немецкая система.

     Куева поселили в отдельный номер. Накануне своего старта Катя скакала на Лене как угорелая. Секс их длился уже час. Катя упиралась руками в плечи Лени и наблюдала, как его хуй ужом выскальзывал и снова нырял в ее мшистую норку.

     - Тебе нельзя перенапрягаться перед стартом! Я сам.

     Леня заботливо положил девушку поперек кровати, встал на колени и раздвинул ножки Кати.

     Ее стоны заглушала музыка. Потом она повернулась к нему спиной и присела почти в шпагат. Леня трудился, не щадя члена. А когда он вошел в самые глубины девушки и семя короткими толчками облегчило его душу, Катя мелко задрожала и, обессиленная, поникла головой. Ее пушистые волосы растеклись по спине и упали на подушку.

     На следующий день Катя выиграла дистанцию с новым личным достижением. А вечером в номер Лени постучали. "Катя!" - ласково заныло сердце Лени.

     На пороге стояла дылда Столбова. Она застенчиво лыбилась тем ужасным оскалом образины, которая мнит себя женственной чаровницей. Короткие волосы Столбовой, выжженные хлоркой до зеленоватого отлива, были зализаны на пробор. На Столбовой, обычно не носившей ничего, кроме спортивного костюма, висело летнее сатиновое платье, странно сочетавшееся с какими-то пожухлыми кроссовками.